Однажды остановилась машина "скорой помощи" возле комерческого киоска. Водитель побежал к киоску за сигаретами, а на пассажирском сиденье "скорой" осталась молодая и чертовски привлекательная врачиха.

Проходившие мимо пьяные лоботрясы стали приставать к красотке-медичке.

Подоспевший ей на выручку водитель был свален ударом в глаз. И тут точно Бэтмены, из задней дверцы машины выпрыгнули один за другим трое санитаров. "скорая" оказалась "психиатричкой". И надо ли расказывать, какие там "трёхстворчатые" санитары.

... Проезжавший спустя 20 минут мимо патруль милиции был вынужде прервать следующую экзекуцию пьяным "шалунам" дюжими медбратками. Пьянчужки бегали вокруг "скорой" друг за другом и при этом кричали хором:

- Товарищ старший санитар ордена Ленина и ордена Трудового Красного Знамени городской больницы, торжественный пробег имени Общества Красного Креста и Красного Полумесяца выходит на N-й круг! Разрешите продолжать движение?

Остаётся только предпологать, через что хулиганам пришлось пройти - ибо всю эту охинею они повторяли без запинки, чётко, ясно и с выражением!!!

В кресле напротив увидел кого-то, похожего на человека, но светящегося изнутри красным светом.

- Где я?

- Ты в аду, сынок. Но не бойся заранее, здесь на самом деле намного лучше, чем описывают там, на земле. Вот ты в жизни курил?

Студент опускает глаза:

- Да, курил.

- Ну значит, по понедельникам для тебя будет праздник. Это у нас день курения. Выбор - огромный, от трубки и махорки до дорогих сигар и кальяна. Курим весь понедельник, до поздней ночи. И пофигу астма и рак - ты ведь уже умер! А выпить ты любил?

Студент опускает голову:

- Не без этого...

- У-у! Тогда готовься к праздникам по вторникам! Этот день мы пьем весь, с самого утра, от пива и легких вин до самых крепких напитков: самогона и спирта. И плевать на печень: ты ведь уже умер! А как насчет наркотиков?

Студент краснеет:

- Да, бывало!

- Что ж, повеселишься по средам! У нас это день наркотиков, от самых легких, до героина и тяжелой синтетики. Хочешь - колись, хочешь - кури, и не бойся ни ломки, ни передоза, ни ментов - ты ведь уже умер! А с женщинами?

Студент оживляется:

- А как же!

- Тогда оторвешься по четвергам! Это у нас день повального секса. Дело в том, что женщин в аду в 10 раз больше, чем мужчин, и у тебя будет супервыбор! А о сифилисе там всяком даже не вспоминай - ты ведь уже умер! А не был ли ты голубым?

Студент вскидывается:

- Нет, что вы!

- М-да-ссс... Вот пятницы тогда станут для тебя настоящим адом!

Понедельник

Утро.

Так-так… Оделась, вышла из дома и потащилась на работу. А завтракать кто будет? Где моя каша?! Ага, давай,

покури еще! А вот я тебе сейчас кульбитик! Опа! Плохо, да? Нечего курить на голодный желудок. Что

происходит вообще?!

День.

Ну, все ясно, в субботу ей показалось, что у нее целлюлит и с понедельника мы на диете. Блин! А меня кто-

нибудь спросил вообще?! Ну, нет, я тебе не чёлка, со мной такие эксперименты не пройдут! Включаем среднее

бурление. Усиливаем бурление, добавляем звуковых эффектов, готовимся к показательным кульбитам.

Вечер.

ЕСТЬ ХОЧУ!!! ХОЧУ Е-Е-СТЬ! ДАЙТЕ ЕДЫ! Я ТРЕБУЮ СВИНУЮ ОТБИВНУЮ!!! ЕЕЕЕЕСТЬ!!!

Ночь.

Фиг тебе, а не сон! Не заткнусь, сама дура, я голодный. Есть хочу, понимаешь?! Мне до твоей диеты

фиолетово. Я. Хочу. Есть. Ну, давай, ага, попробуй заснуть! Борщику бы сейчас, со сметанкой…

Вторник

Утро.

Та-а-ак!.. Продолжаем мучить меня, да? Я опять без каши, да? Твой капустный листик пищевод с голодухи

переварил, до меня даже не дошло ничего! Блин, ну и дура мне досталась! Всю ночь завидовал желудку Натальи

Крачковской.

День.

Силы мои на исходе. Что же делать? Кефир опять. НЕ ЛЮБЛЮ КЕФИР!!!

Вечер.

Бурлю из последних сил - не обращает на меня внимания, гадина!

Ночь.

А еще вкусно, если молодую картошечку обжарить в сливочном масле, с корочкой золотистой и со сметанкой…

Или вот, грибы. Очень вкусно можно пожарить… бурлл…

Среда

Утро.

Перепало чуть-чуть салата - растет же на земле такая дрянь!.. Стал забывать вкус каши - что-то нежное,

теплое, обволакивающее… бу-урллл…

День.

Ура!! Кефирчик! Кефирчик! Еще хочу, не отнимай, ааааа! ЕЩЕ КЕФИРУ!!!

Вечер.

От меня ничего не осталось - надо мной смеются органы малого таза. Я ссохся, сжался! Еле переварил две

редиски, теряю квалификацию.

Ночь.

Вот, помню, когда мы жили у родителей, каждый вечер на ужин суп был! И салат. И второе с мясным гарниром -

мы с папиным желудком в два голоса журчали от удовольствия? Эх, и чего тебя понесло в самостоятельную

жизнь?!.

Четверг

Утро.

Хоть бы не курила! Прости, дорогая, это я непроизвольно… Ну, да ничего, я ж пустой, так что потошнит и

отпустит? А где положенный мне салат?! ГДЕ САЛАТ?! Беспредел?

День.

Здорово, кефир! Надо тебя помедленнее переваривать, а то сиди тут потом до завтра один, как дурак.

Вечер.

Разговаривал с кишечником. Они там тоже все в шоке, говорят, что запасы на исходе. Нельзя же так -

последнее отбирать! Ой,ой, осторожнее! Такие большие сливы? И все мне?! Блин, все, пошел переваривать!

Ночь. Эти дувацкие сливы… фсе никак не допевевавиваю их, замучився весь!.. Простите ребята, отправляю вам,

что могу - вы уж там дальше сами с ними разбирайтесь, вас там 8 метров, а я один!

Пятница

Раннее утро.

Сидим в сортире, провожаем сливы.

Утро.

С ума сойти! Я получил йогурт! Может, сливы вправили ей мозги?! Почаще бы! Вот бы на обед картошечки! С

курицей…

Обед.

Кефир. И родина щедро поила тебя желудочным соком …

Вечер.

Сидим в ресторане с мужиком каким-то и нюхаем чужую еду. Ну. Давай же! Закажи себе чего-нибудь! Всю неделю

не ели! Тихо! Он ей сказал, что она сильно похудела! Что ей надо питаться! Что она отлично выглядит! Ну?!

Ай, умничка! Ай, да мужчина!!! Есть! Проняло! Сейчас я буду есть!!!

Поздний вечер.

Нууу.. бурлл… чтто-то во мне понамешшшл-ла? Эт-то у нас ч-что? Грибы? А эта? Ик! Мартини? Бу-бурллл… О,

водочка… уважаю… Как же хорошо, братцы! Заткнись, печень, всссе под контролем!..

Ночь.

Прощайте, грибочки! Водочка, прощай! Картошечка!... Чтоб ты подавился, Ихтиантдр! Как подумаю, сколько

добра пропадает! О, минералочка, заходи! Мы как раз на диете.

Старая, но правдивая история, из которой становится ясно, что очевидное

- не всегда очевидно, а даже самые невероятные факты - все равно факты.

В отделение Pontiac корпорации General Motors пришло письмо.

"Я понимаю, - писал автор, - что могу показаться идиотом, но все, что я хочу

рассказать, - святая правда. В нашей семье все очень любят мороженое. Каждый вечер после ужина мы решаем,

какой сорт будем есть на десерт, и я еду за ним в магазин.

Проблемы начались после того, как я приобрел новый Pontiac. Каждый раз,

когда я покупаю ванильное мороженое и собираюсь вернуться с ним домой,

машина напрочь отказывается заводиться! Если мороженое клубничное,

шоколадное или любого другого сорта - никаких проблем с пуском.

Звучит глупо, но, может быть, в Pontiac есть нечто, что реагирует на

ванильное мороженое?"

Президент отделения, понятное дело, отнесся к письму скептически,

но все-таки послал инженера на проверку. Владелец автомобиля производил

приятное впечатление - вежливый, образованный и явно не псих...

Встретились после ужина, поехали в магазин, купили ванильное мороженое.

Все точно - машина не заводится!

Так продолжалось несколько дней подряд. Шоколадное - заводится.

Клубничное - заводится. Ванильное - не заводится!

Инженер был человеком здравомыслящим и отказался верить тому, что у

автомобиля может быть аллергия на ваниль. Он продолжал ездить с хозяином

в магазин, но теперь отмечал все детали - время поездки, каким бензином

и на какой колонке заправляли машину, даже температуру и облачность.

Довольно быстро выяснилось, что дело не в ванили, а в расположении

товаров в торговом зале магазина. Ванильное мороженое - как самое

ходовое - размещалось в холодильнике самообслуживания у самого входа,

а все остальные сорта - в глубине зала, и продавались через кассира.

Купить ванильное можно было намного быстрее, чем любое другое.

Задача перешла в разряд технических - почему машина не заводится, если

хозяин возвращается к ней быстро? И ответ был найден сразу же -

двигатель не успевал остыть, и в карбюраторе оставались пробки,

вызванные интенсивным испарением бензина!

Мораль: даже совершенно идиотские проблемы имеют порою под собой

совершенно реальную основу.

*Объяснительная программиста*

Утром я, как обычно, оделся, собрался выходить из дому. Перешагивал через кровать и зацепился за девушку

и, чтобы отцепиться, мне пришлось снова раздеться. Эта процедура заняла некоторое время, в результате чего

я и опоздал на работу.

*Объяснительная Анны*

Систематически опаздываю, так как считаю, что ко всему, что связано с работой нужно подходить системно.

*Объяснительная Сергея*

Опоздал на работу на полчаса, потому что все равно до десяти ничего делать не буду, мы утром пьем чай, а в

меня так много не влезает.

*Объяснительная постоянно опаздывающей*

Опаздываю по нескольким причинам. Езжу на машине - дорога не предсказуема и рисковать жизнью ради 10 минут

рабочего времени считаю верхом идиотизма. Поскольку см. п.2 Я не курю, а это говорит о том, что в отличии

от 90% сотрудников офиса, я вместо 5 перекуров по 10 минут, а точнее 50 минут в день, в то время как

остальные пинают балду, нахожусь на своем рабочем месте

и РАБОТАЮ! Далее см. п.3 Поскольку я человек ответственный, то минимум 2 раза в месяц мне приходится

сидеть на работе до 23-00 (далее офис закрывается) и РАБОТАТЬ! Потому что те, кто по 50 минут в день курят

за месяц накапливают 16 часов и не справляясь со своей работой подводят меня. Таким образом 16 часов

перекура +8 часов переработки = на 24 часа в

месяц я РАБОТАЮ больше и, чем кто бы то ни был в нашем офисе, а опаздываю максимум на 2 часа в месяц. Если

руководство не видит экономической выгоды в моих опозданиях, может меня уволить, и найти другого более

пунктуального сотрудника. Желаю, чтобы он был курящим и, приходя на работу вовремя ежемесячно воровал у

Вас 2 рабочих дня.

*Объяснительная Юрия*

Я опоздал на работу из-за здорового образа жизни! На работу я вышел пораньше, но из-за отсутствия у меня

сигарет мне крепко дали в бубен. Я отправился в медпункт, но он был закрыт. Тогда я купил бутылку водки и

принялся промывать рану. Поэтому от меня пахнет спиртом, у меня разбито лицо, а плохая речь и нарушенная

координация движения - результат сотрясения мозга! Я не пил, честно.

*Объяснительная главбуха*

Опоздала на три часа, так как под утро приснился сон, что баланс наконец сошёлся. Следствием этого стала

серия мощных неуправляемых оргазмов. Прошу войти в положение.

*Объяснительная Михаила*

Признаюсь, что опоздал на работу на 6 часов из-за того, что вчера задержался на дегустации новой линейки

продукции завода "Кристалл". Утром, с 8-00 до 14-00 вспоминал где я работаю, пока не пришла мама и не

подсказала. Смею заверить, что впредь такого не повториться, т.к. адрес работы и телефон такси я

благоразумно накарябал на двери холодильника.

*Объяснительная Дениски*

Я не опоздал, а скорректировал свой сегодняшний рабочий день адекватно неадекватному вчерашнему и обратно

пропорционально к нормируемому.

*Объяснительная Павла*

8 сентября 2007 г. опоздал на работу, потому что перед тем как отвести своего ребенка в садик, ему в самое

неподходящее время приспичило по самой не подходящей нужде. Время опоздания соответствует длительности

того самого физиологического процесса. Данный случай можно отнести к обстоятельствам непреодолимой силе,

т.е. <форс-мажор, так как не зависят от моего Желания

успеть на работу.

*Объяснительная Виктора*

Я опоздал, потому что Вы который месяц не платите вовремя зарплату! Будете возмущаться я вообще уволюсь!

* Объяснительная Юрия Юрьевича*

Я опоздал на службу. Причины этого неблаговидного поступка весьма загадочны и коренятся скорее в области

иррационального, посему я не в силах дать случившемуся сколь-нибудь приемлемое объяснение. Как человек

тонкой душевной организации, не могу не чувствовать всю глубину моего падения, однако та же причина впредь

едва ли Позволит мне даже помыслить о возможном рецидиве.

Предлагаю:

1. Рассмотреть случившееся как недоразумение,

2. Отнестись ко мне снисходительно, тем более что свою порцию душевных

терзаний(см. выше) я уже получил.

*Объяснительная новичка*

Я новичек, работаю в вашей фирме второй день. Так как сегодня понедельник, тяжелый день после выходных, я

сел в метро и приехал на свою старую работу. И только по удивленному взгляду моего бывшего директора я

понял, что приехал не туда.

Если на работе вдруг стало скушно..

Задания на 1 балл.

1. Пробегись по офису во всю прыть.

2. Проигнорируй первых пятерых сотрудников, которые с тобой поздороваются.

3. Подойди с клавиатурой к кому-нибудь из коллег и предложи поменяться.

4. В течение часа называй каждого обратившегося к тебе сотрудника Коляном (Васьком, Толиком и т. п).

Задания на 3 балла.

1. Оставь ширинку расстегнутой, а когда кто-то сделает тебе замечание по этому поводу, скажи: "Ты, конечно, извини, но мне так больше нравится".

2. Ходи по офису боком и говори "я крабик".

3. Скажи своему начальнику: "Мне нравится твой стиль", - после чего наставь на него пистолет из пальцев и выстрели.

Задания на 5 баллов.

1. Встань на колени перед кофеваркой и пей через соломинку.

2. Предложи закончить служебное совещание исполнением гимна (а если ты и впрямь его запел - то это еще 3 балла).

3. Повтори 10 раз с одним и тем же человеком следующий диалог: "Ты слышал?" - "Что? " - "Да ладно, уже все, проехали".

4. Зайди в незнакомый офис и, в то время как его сотрудники смотрят на тебя с нарастающим раздражением, 10 раз включи и выключи свет.

Как развлечь себя на совещании

1. Исподтишка пожимать чью-нибудь руку и шептать уголком рта "Вы чувствуете ЭТО?

2. Нарисовать в своем блокноте огромную ж... и незаметно показывать сидящему рядом, спрашивая его мнение.

3. Жевать табак.

4. Напялить на себя телефон hands free и периодически говорить в него нечто, не относящееся к теме заседания, например "Меня не волнует, что карликов не нашли! Шоу должно состояться в любом случае!"

5. Написать в блокноте "Он мечтает о вас" и показать это соседу, незаметно указывая на кого-нибудь карандашом.

6. На все серьезные вопросы отвечать словами "Я не знаю, что и сказать: Я,конечно польщен, но все это случилось так быстро".

7. Вдумчиво брить одно из запястий.

8. Мелом начертить вокруг одного из кресел круг, после чего избегать садиться в него, пока встреча не началась. Когда же кто-нибудь все-таки усядется туда - закрыть рот и перестать дышать.

9. Развернуться спиной к совещанию и уставиться в окно, вытянув ноги. Громко заявить, что "вы любите этот сраный городишко".

10. Подойти к одному из коллег и постоять с ним нос к носу в течение минуты-двух, глядя прямо в глаза и сохраняя молчание.

11. Пускать в глаза присутствующим солнечные зайчики посредством стеклышка часов.

12. Шумно булькая, полоскать горло водой.

13. Повторять каждую высказанную мысль детским голосом.

14. Постепенно отъезжать на своем кресле все ближе и ближе к двери.

15. В течение всей встречи тихонько напевать с закрытым ртом.

16. Достать огромную пачку денег и демонстративно их пересчитывать.

17. Вытащить из кармана живого хомяка и предложить передавать его из рук в руки что должно по вашему мнению символизировать обмен идеями.

18. При докладе с демонстрацией слайдов использовать вместо указки охотничий нож.

19. Предпринять попытку загипнотизировать всех присутствующих, используя свои карманные часы.

20. Обращаясь к кому-либо, называть их "своими дорогушами".

21. В самых неожиданных местах вставлять в свою речь длинные паузы. Если кто-либо захочет вмешаться - кричать "Я ЕЩЕ НЕ ЗАКОНЧИЛ!!!"

Возможно, было действительно не самой умной идеей втыкать нашему шефу канцелярскую кнопку в сидение кресла. Мы ведь не дети какие, даже Люська-секретарша. Но мы это сделали. Сисадмин Васин притащил из дома кнопку, и это, была кнопка с большой буквы – старая, ржавая, огромная. В годы совка такими кнопками прихерачивали к кирпичным стенам стенгазеты для стройбатовцев. Мы прокрались в шефский кабинет, пока его владелец бухал с вип-клиентом в ресторане, и разместили сюрприз в зоне посадки левого полужопия. Разошлись по рабочим местам и стали ждать новостей.
Шеф вернулся через час. А еще через минуту мы услышали скрип кресла и сдавленное: «УхррррСУКИ».
Пока мы радостно смеялись, пострадавший вышел из кабинета. Его лицо было перекошено мучением, но он не сказал ни слова. Однако все, даже Люська-секретарша, почему-то сразу догадались: виновные уже назначены.
Первым попал менеджер по продажам Спиридон. Перед выходом из офиса он обнаружил, что шнурки его меховых ботинок туго связаны друг с другом такими морскими узлами, что развязать их нет никакой возможности. И тогда мы вспомнили, что шеф – яхтсмен и ваще потомственный моряк нах. Выбирать Спиридону было особо не из чего: либо переться домой в 30-ти градусный мороз в сменных мокасинах, либо резать шнурки. Он порезал шнурки и вставил свои кегли в ботинки.
Дома он так и не смог их снять, потому что мех изнутри оказался пропитан каким-то особо мощным клеем.
Но на этом шеф не остановился. Больше того – он только вошел во вкус.
Следующая беда случилась с Люськой-секретаршей. Она пошла обедать, оставив включенной свою аську. Когда она вернулась, всем ее бойфрендам и подружкам-шалашовкам были разосланы сообщения грязного, оскорбительного содержания со множеством извращенно-сексуальных инсинуаций. Меньше всех повезло ее родной маме, которая поддерживала связь с Люськой из своего офиса под ником «Mama Kisya». Именно ей озверевший шеф счел необходимым отправить информацию: «Я твоего мужа ф….чила в попу ручкой от веника!!! А ты – сука, блядина и замужем за пидором!!!!!!».
Люська долго ревела, уткнувшись мордахой в клаву и извозив ее штукатуркой до полной неузнаваемости. Мы утешали несчастную, как могли (менеджер Спиридон делал это в зимних меховых ботинках, которые не снимал уже второй день; и мы все вспомнили, что после армии шеф учился на химика).
Вечером Mama Kisya накатила дочуре звездюлей. Объяснения, что это «шеф прикалывается», не подействовали. Мамаша Люськи сама была секретуткой (это у них, типа, семейная династия) и знала, что если шефы прикалываются, то совсем по-другому.
Утром следующего дня менеджер Спиридон сделал запись в своём лайфджорнэле: «Хочу снять ботинки!!!!!!!(((((((((».
В обед на проходной шеф столкнулся со здоровым амбалом, который, размахивая хоккейной клюшкой, орал на вахтера, что пришел разобраться «с одним козлом, бля», и поэтому вахтер должен его пропустить, а то в рот чихпых. Ненавязчиво вступив с амбалом в переговоры, шеф выяснил, что объектом его неприязни является тот мудаг, который с Люськиной аськи отписался амбалу, что он – уйх с ушами и жопа лысая. Вот только надо выяснить, что это конкретно за мудаг.
Осуждающе покачивая головой, шеф назвал имя виновного – сисадмин Васин, дал его словесный портрет и примерные координаты, а вахтеру сказал, чтобы пропустил товарища, типа он на переговоры.
Васин был застигнут врасплох: он как раз объяснял в курилке Спиридону, что ничем не может ему помочь, если только пожабить его ботинки фотошопом. Вопль: «УБЬЮНАХ!!!!!!» и удар клюшкой по котелку Васина совпали во времени.
Сисадмина Васина мы провожали в реанимацию всем офисом. На прощание добрый пожилой доктор напомнил нам, что лоботомию в домашних условиях производить не рекомендуется. Глядя вслед «скорой помощи», мы все пытались вспомнить, где наш шеф учился на такую суку.
В четверг неприятность приключилась с напарницей Спиридона менеджером Юлькой: она как раз страдала от своих критических дней. Отправившись в сортир в гигиенических целях, она не нашла… и нашла свои прокладки. В Юлькиной сумочке их не было. Зато они валялись по всему полу сортира, и, судя по виду, ими кто-то ожесточенно вытирал задницу.
Юлька металась по офису и укапывала всё красным. Она рвала себе волосы на голове и рыдала. Спиридон ей сказал: а кому хорошо, я вот в зимних ботинках душ принимаю. А мы с Люськой-секретаршей подумали, что это еще легкая смерть, если с Васиным сравнивать.
Кстати, нам позвонили из больницы и сказали, что верхнюю часть черепа сисадмину на место приставили, но клей никак не подсыхает. Зацикленный Спиридон сказал, что, например, у него в ботинках клей нормально подсох.
В пятницу настроение у нас было совсем не пятничное. Мы заварили себе кофе и думали о плохом. А вот инженер Иваныч налил себе просто водички из чайника – сушняк его замучил. Вскоре мы заметили, что он как-то подозрительно принюхивается и присматривается к своему стакану. Потом он отошел к чайнику. Когда вернулся, сообщил, заикаясь, что это еще, конечно, не наверняка… но в чайник, кажется, кто-то поссал.
Мы с Люськой-секретаршей долго отплевывались кофем. Менеджер Юлька свой успела допить, пока до нее дошло, что наливала-то она из того же чайника.
Люська сказала – ей сразу вкус этого кофе не понравился.
Дискуссия на тему «Какая сука нассала в общественный чайник» была недолгой: это мог быть только один человек – шеф.
И тут мы все вспомнили, что в последнее время он чё-то херово выглядит. А Юлька сказала, если постоянно творишь зло, от этого карма истощается шопиздец и здоровьё накрывается жопой. А водила-экспедитор Чижевич прополоскал рот после кофе и сказал: хуясе.
От дикого крика, донесшегося из соседней комнаты, мы все повскакивали и бросились туда. Там мы увидели следующую картину: на полу корчится Спиридон, держась за лодыжку, а на пол хлещет кровища похуже Юлькиных месячных, причем рядом валяется ножовка.
Закончив орать, Спиридон дрожащим голосом объяснил, что хотел снять ботинки хирургическим путем, распилив их ножовкой, но эта хреновина соскочила, и он чуть не отхватил себе ногу, бля. Чижевич сказал, что Спиридон нехило отжог, и это ваще «Пила-4»! А потом Чижевич уехал по своим экспедиторским делам.
Но вернулся он очень скоро – и часа не прошло. Волосы у него стояли дыбом, а на лице был написан ужас. Кто-то попортил ему все тормоза в «газели», и он, выезжая на улицу, чуть не раздавил мамашу с дитём в коляске. Хотя дитё, мамаша и коляска отделались испугом, получился скандал. Мамаша голосила на Чижевича, что он – ниибацца дебил, сука и козлина позорная, и что если ребёнок останется после этого заикой, она этого, блять, так не оставит. Окончательно выйдя из себя, она швырнула ребёнком Чижевичу в рожу. Спиридон, в одном зимнем ботинке, посоветовал Чижевичу в следующий раз пробовать тормоза до выезда с парковки. И мы все вспомнили, что раньше шеф подхалтуривал в автосервисе.
Все выходные я усиленно думал, аж четыре пачки мальборо выкурил в одну харю. И вот что я понял: из всех моих коллег не пострадал только я. А это значит, надо готовиться к худшему. Я написал завещание, в котором оставил жене весь её гардероб, а ребенку, нах, пожелание хорошо учиться и слушаться старших. Сходил в воскресенье в церковь, исповедовался, что изменял жене с Люськой-секретаршей.
Выйдя в понедельник на работу, я застал там повальное веселье и всеобщий холидэй. Люська с Юлькой отплясывали краковяк прям на столе. Спиридон пил водку из горла. Чижевич догонялся антифризом, а инженер Иваныч только что закончил отливать в карман шефского запасного пиджака. Оказалось, что шефа госпитализировали с заражением крови и омертвением ягодицы. На радостях я отобрал у Спиридона его водку и допил, шо там еще осталось. В связи с возникшей необходимостью зажрать чипсами, я сел на своё место и открыл верхний ящик тумбочки. Последнее, чё помню – стало вдруг как-то очень тепло, светло и громко.
Расследование показало, что в ящик было подложено самопальное взрывное устройство, и именно поэтому офис превратился в руины, а не потому, что сотрудник фирмы Чижевич слишком мощно рыгнул после выпитого антифриза.
Мы с Люськой, задумчиво глядя на землю сквозь плывущие облачка, вспомнили, что в армии шеф был диверсантом-подрывником. Всё, на этом заканчиваю – кажется, сисадмин Васин появился.

Часть 1.
г.X. В громадной 6-ти комнатной квартире гуляет золотая молодежь. Хозяйка -
миловидная девушка, ученица элитного лицея, Bоспользовавшись отъездом родителей
(ну, очень важных людей!), пригласила на вечеринку всю свою компанию.
Музыка, дым коромыслом. Все, как положено: море дорогого алкоголя, горы ядреного
ганджубаса и т.д. Примерный ассортимент вы себе представляете.

Часть 2.
Вечеринка катится к своему логичному завершению. По квартире неаппетитными
кучками валяются пьяные и обдолбившиеся
подростки, бутылки, окурки, короче, всякая грязь... В родительской спальне
Хозяйка делает минет своему парню. Она, конечно, тоже выпила, покурила, ее
изрядно клонит ко сну. Поэтому весь процесс выглядит приблизительно так:
Парень - заснувшей девушке: Света!
Света: А?! Да! Прости!(продолжает процесс)
Парень - заснувшей девушке: Ну, Света!
Света: А? Да-да! Прости!(продолжает процесс)
Парень - опять заснувшей девушке: Света! Света!
Света: А? Да! Прости! (продолжает процесс)
Все заканчивается очень мирно. Наконец, парень тоже засыпает, дав возможность
Свете тихонько посапывать, уткнувшись ему в промежность.

Часть 3.
Рано утром, достаточно неожиданно, приезжают родители. Будучи вполне либеральных
взглядов, они с пониманием отнеслись к наличию в квартире множества "убитых"
малолеток и следов их отвратительного разгула.
Переступая через тела, они тихонько (чтобы никого не разбудить), пробираются в
свою спальню. Там они видят спящего на их супружеском ложе хлопца со спущенными
штанами и свою ненаглядную дочь, сладко примостившуюся на его немаленьком
мужском достоинстве.
Папа с мамой: Света!!!
Света (просыпаясь): А?! Да! Прости! (продолжает процесс)

Добавлено (08.04.2008, 13:06)
---------------------------------------------
Глава 2. Первый орк
Все началось с того, что Дори решил патрулировать местность вокруг Станции. Делал он это либо рано утром, либо поздно вечером, потому что весь день все население Станции, за возможным исключением Голлума, работало. Впрочем, к концу пятого года с Голлумом начало твориться что-то странное. Он начал понемногу отъедаться, а как-то утром гномы обнаружили Голлума моющим оставленную с вечера посуду. Голлум очень смутился, а когда гномы наперебой стали его благодарить, смутился окончательно и целый день просидел на чердаке, не снимая очков и капелюха, и советовался о чем-то с самим собой.
Так вот, весь день все работали, а вечером, после ужина, Дори надел кольчугу, взял топор и отправился бродить вокруг Станции. Через час он вдруг вернулся, снял кольчугу, взял веревку, нож и мешок и беззвучно растаял в темноте.
Надо сказать, что Мордор совершенно не тревожил Станцию, впрочем, как и Гондор, и Рохан. После развоплощения Саурона в Мордоре происходило нечто непонятное. Набеги практически прекратились, и даже на внешней стороне Гор орки почти перестали встречаться. Арагорн с войском прошел Итилиен, постоял пару дней лагерем у закрытых Черных Ворот - и ушел, так и не встретив никакого врага.
Уцелевшие после разгрома у Хельмовой Пади уруки же были выселены за Андуин, на Бурые Земли - и словно исчезли там. Несколько раз их видели наблюдающими за Станцией. Гномы по такому случаю наковали оружия... но уруки исчезли так же внезапно, как появились.
Около полуночи Дори постучался к Мастеру. Мастер сидел над кучей бумаг. Судя по всему, он в очередной раз пытался сообразить, как выполнить все свалившиеся заказы имеющимися силами, то есть самим собой да двумя десятками гномов. Несмотря на обилие заказов, желающих работать под самыми Мордорскими стенами было очень мало.
Дори тащил на спине мешок размером примерно с себя. Представ перед удивленным Мастером, Дори с необыкновенно гордым видом развязал мешок и вытряхнул к ногам Мастера тощего, грязного орка, одетого в какие-то неописуемые лохмотья. Орк был с несколько излишней тщательностью связан, рот у него был заткнут кляпом.
- Вот! - произнес Дори, - принес!
Мастер поднял голову от бумаг и страдальческим взглядом посмотрел на странный подарок.
- И что с ним делать?
Дори выразительно провел ладонью по горлу и недобро усмехнулся. Орк задергался и попытался отползти подальше.
- А зачем тогда принес? - спросил Мастер.
Дори задумался, но не нашел, что ответить.
- Ладно, - решил Мастер, - развяжи-ка его, придумаем что-нибудь. С видом крайнего неодобрения Дори развязал орка и встал в сторонке, демонстративно поигрывая ножом. Мастер задумался.
- Ладно, - сказал он наконец, - утром зайди. Придумаю что-нибудь.
Дори ушел. Мастер посмотрел на орка и почесал в затылке..
- Ты что умеешь? - спросил он наконец.
- Режьте сейчас, - мрачно ответил орк.
- Я серьезно.
- Режьте сейчас.
Мастер побарабанил пальцами по столу.
- Я тебя по-хорошему спрашиваю. Тебя здесь никто кормить задаром не будет.
При слове "кормить" орк заметно оживился.
- Умею! - сказал он постарался изобразить в лице готовность, понимание и даже преданность. Вышло недостоверно, орк сам это понял и скривился.
- Что именно? - Мастер явно утомлялся от бестолковой беседы. Видя это, орк сосредоточился.
- Стреляю из лука.
Мастер поморщился.
- Еще... - орк лихорадочно пытался сообразить, что же нужно этому странному человеку, - еще... В кузне работать.
- Много работал?
- Полгода...
- Кем?
Орк задумался.
- Я... ну, в общем...
- Ну?
- Подметал...
-Да-а-а-а... - протянул Мастер, - из этого каши не сваришь... Ты хоть молотом бить умеешь?
- Умею! - уверенно произнес орк.
- Точно?
- Умею... - отозвался орк уже несколько менее уверенно, - справлюсь... наверное... Здесь уже ужинали?
- Ужинали, - ответил Мастер, - посмотри, может, на кухне чего осталось. - Там гномы!
- Чтоб вам всем пусто было! - произнес Мастер, - одни какой-то угрозой из Мордора пугают, этот вот гномов боится... Пошли вместе, все равно с вами не поработаешь... Потом на чердаке устроишься, Голлум подвинется.
Дори явился на рассвете, зачем-то с топором.
- Да не съел он меня, не съел! - проворчал Мастер, - Глоин молотобойца просил?
- Просил...
- Вот пусть идет сюда!
Дори очень удивился, но пошел.
- Эй! - крикнул Мастер на чердак, - как тебя там?
- У'Танг!
- Спускайся давай. Дело есть..
Глоин явился потрясающе быстро. Увидев орка, он угрожающе заворчал.
- Доброе утро. Молотобоец нужен? - спросил Мастер.
- Нужен! Никак без молотобойца! Хоть в каждую руку по молоту бери! Может, Фрара мне в молотобойцы дашь?
- Фрар и так за двоих работает. Вот - этот подойдет?
Глоина передернуло. Он уже открыл рот, но сообразил, что никого, кроме орка на станции не появилось. Глоин закрыл рот и задумался. С одной стороны, от орка следовало отказаться, с другой стороны, если просто сказать "нет", Мастер решит, что не больно-то и нужен молотобоец...
- Он? Этот? Да он молот не поднимет! - нашелся наконец Глоин.
Орк подскочил на месте.
- Я не подниму? Я - не подниму?
- Не поднимешь! - уверенно произнес Глоин.
- Вы здесь до завтра препираться будете, - отрезал Мастер, - шли бы в кузню да проверили!
На обед не пришли ни Глоин, ни У'Танг.
- Так никто их и не видел? - озабоченно спросил Мастер, - надо б посмотреть... Глоин все на вентиляцию жаловался...
Из кузницы доносились размеренные удары и тяжелое пыхтение. Глоин и У'Танг по очереди лупили молотами по наковальне. Оба тяжело дышали, оба были мокры от пота. Глаза у обоих были совершенно сумасшедшие.
- Что такое? - спросил Мастер.
Глоин пропыхтел что-то и стукнул по наковальне. Орк зашипел, с трудом поднял молот и тоже стукнул. Гном, передохнув секунду, поднял молот и тоже стукнул.
- А ну, прекратите! - настойчиво повторил Мастер.
Орк поднял молот и стукнул.
Гном начал было поднимать молот, но посмотрел на Мастера и опустил.
Орк тоже опустил молот и облегченно вздохнул.
- И как это понимать? - спросил Мастер.
- Он... сказал... - произнес орк и тяжело вздохнул, пытаясь перевести дыхание.
- Что... он... не перемашет... - пропыхтел гном.
- Что - так с утра и машете?
- Ага! - хором выдохнули оба соперника.
- Значит, вы теперь до завтра отлеживаться будете... И работа тоже - до завтра...
- Завтра... вместе... справимся! - произнес гном.
- Ладно, работнички... Пошли обедать.
Через час, подкрепившись обедом и даже получив от Мастера лишнюю пинту пива, Глоин в который раз повторял всем гномам свою историю.
- А он машет и машет, как заведенный! Ну, думаю, все, раза два еще махну - и развалюсь... А ему хоть бы что!
У'Танг, впервые в жизни нашедший благодарных слушателей в лице Мастера и Голлума, тянул понемногу пиво, не торопясь смакуя каждый глоток, и рассказывал.
- А гном этот, он как железный. Слабак ты, говорит, а потом взял молот и как пошел махать! Я за ним, не отстаю, а он вроде как и не устает. Словно перышком машет... Ну, думаю, помру здесь - а не уступлю! А вот если б ты не пришел - махнул бы еще пару раз - и помер!
Этим вечером У'Танг даже сам пошел на кухню. Сел за отдельный стол, быстро поел и отправился бродить по Станции. Гномы старательно его не замечали.
- Ты что ищешь? - спросил Мастер, когда голова У'Танга в десятый раз мелькнула перед окном.
- Ночевать устраиваюсь!
- А чердак?
- Ну его! Там этот... Голлум... всю ночь сам с собой говорит.
- А в общих комнатах?
- С гномами? - орка передернуло, - я лучше у поленницы устроюсь, навес все-таки.
- С ума сошел! Ночью замерзнешь! Может, в аппаратной постелишь?
- Туда Голлум по три раза за ночь ходит!
Наутро орк пришел на кухню в самом жалком виде. Одежда на нем была мокрой от утреннего тумана, зубы у него выбивали дробь. Он выпил пару кружек горячего чая и только тогда немного пришел в себя.
- Нехорошо это, братцы, - заявил Глоин после обеда, - он хоть и тощий, и орк, и молотобоец - так себе, но как старается! Нельзя его на ночь на улицу.
- Что - орка в дом?
- А куда его еще? Эх, зарезал бы его Дори сразу... Но где б я тогда молотобойца взял? Глядишь, отъестся, да подучится... Да и сейчас лучше, чем ничего!
Свободных помещений на Станции не было, и гномы, скрепя сердце, постелили орку в свободном углу.
- Ну, - мрачно спросил Фрайн за завтраком, - достукался? Или решил блох разводить? Это не кони, их не продашь!
- Ох... - ответил Глоин и почесался, - надо б банный день устроить! И пива у Мастера попросить.
- Откажет, - мрачно отрезал Дори, - пива мало.
- На банный день - даст, - с надеждой сказал Глоин, - может быть...
- Значит, так, - решил Глоин, - завтра с утра его берем - и мыть. И стирать. Чтоб ни одной блохи не осталось.
- Замышляют они что-то, - жаловался вечером У'Танг Мастеру, - шушукаются и на меня показывают.
- Нужен ты кому! - отмахнулся Мастер, - опять - двадцать пять! То Голлум ото всех на чердак прятался, теперь ты будешь!
Утром следующего дня нагорье огласили отчаянные вопли.. Три гнома затащили отчаянно упирающегося У'Танга в баню.
- Нашли себе развлечение, - пробормотал Голлум, - ладно хоть не меня!
Он никак не мог забыть первого банного дня на Станции, когда гномы, невзирая на отчаянное сопротивление, затащили его в баню и вымыли хорошенько.
Минут через десять из бани вылетел отчаянно орущий У'Танг и плюхнулся в Андуин. Через минуту гномы выловили его и опять затащили в баню. К третьему разу У'Танг вошел во вкус и полез в баню сам. На обед У'Танг явился совершенно неузнаваемым. Кожа у него оказалась не землистая, а скорее бронзового оттенка, а волосы, ко всеобщему удивлению, не мышино-серые, а ярко-рыжие. Одет он был в гномий кафтан и штаны, костюм этот был широк в плечах, но отчаянно короток в рукавах, а штанины едва прикрывали колени. Кроме того, он несколько распрямился и оказался на добрых полфута выше ростом. Аппетитом же он удивил даже Голлума.
На этот раз У'танг сидел даже за одним столом со всеми, хотя и особняком, и в разговоры не вступал.
За окном раздался цокот копыт. К Станции подъехал роххирим. При виде его орк тут же куда-то спрятался.
- Добрый день Хозяину Света и его друзьям! Что ж вы нас не позвали? Не по-соседски это!
- Что - не по-соседски?
- Вы сегодня с утра орков топили! А нас не позвали! Их уж лет пять как не видно!
- Никого мы не топили, - обиженно проворчал в бороду кто-то из гномов, - ну кто сюда нападет?
- А кто орал? - продолжал настаивать роххирим.
В этот момент со двора послишался вопль. Все бросились к дверям - и увидели У'Танга, прижавшегося спиной к стене. Лошадь - на вид обыкновенная pазъездная кобыла - с интеpесом обнюхивала оpка, пpижавшегося спиной к стене и отчаянно вопящего.
Роххиpим бpосился успокаивать лошадь... оpк тут же как сквозь землю пpовалился.
- Откуда вы такого чудика выкопали? - изумился pоххиpим, - он что - лошадей никогда не видел?
- Молотобоец это новый, - пpовоpчал Глоин.
- Что - хаpадец? Да нет, и на хаpадpима не похож...
- Оpк, - коpотко сказал Доpи.
- Оpк? Рыжий? У гномов молотобойцем? - pоххиpим явно не веpил собственным ушам.
- А что, - ответил Глоин, - молотобоец из него хоpоший, и вообще, это - наш оpк.
Роххиpим, так и не повеpив до конца, уехал.
Чеpез неделю У'Тангу выпала очеpедь дежуpить по кухне.
В обеденное вpемя Мастеp услышал вопли и топот. У'Танг бегал от гномов, а гномы, pазмахивая кухонной утваpью, всей гуpьбой носились за ним и что-то неpазбоpчиво вопили. Мастеpу пpишлось их останавливать. - Что вы опять не поделили? - спpосил он.
- Он у нас все двадцать шесть поpций съест! - ответил Доpи, - потому, что, кpоме него, такое никто есть не будет! Даже птеpы! А потом будет котел чистить!
Hа кухне стоял дым. У'Танг, не утpуждая себя чpезмеpно, покидал в котел немытую каpтошку, куски мяса, налил воды и pазвел огонь. Чеpез час вода почти вся выкипела, а каpтошка подгоpела. Hа дне котла было еще немного жидкой гpязи.
Голлум пpошлепал к котлу, посмотpел внутpь и со стpадальческим лицом повеpнулся к оpку.
- Гоpе ты мое! - пpостонал он, - Hу кто ж так делает? Видела б тебя моя бабушка - еще pаз бы умеpла... Значит, так. Иди сюда, последний раз показывать буду. Каpтошку моешь...
Чеpез полтоpа часа на обед было подано мясо, тушеное каким-то хитpым обpазом с каpтошкой. У'Танг ел и не скpывал восхищения, а Голлум не столько ел, сколько гоpдо озиpался по стоpонам, глядя на сосpедоточенно жующих гномов.
Благодаpность гномов он выслушал с видом неимовеpно гоpдым. И на пpосьбу Доpи стать поваpом на Станции, с достоинством ответил:
- Я, конечно, многое подзабыл, но сочту за честь готовить для столь славных гномов, Мастеpа, Радагаста и... и... И всех пpочих, кто pаботает или гостит здесь. Смеагол, к вашим услугам.
И поклонился.

Добавлено (08.04.2008, 13:06)
---------------------------------------------
Глава 3. Десять Раздолбаев
Время шло. Работа совместными усилиями спорилась, интенсивная переписка с Железными Холмами привела-таки к тому, что три десятка гномов собрались отправиться на Станцию, У'Танг как-то раз даже удостоился похвалы у Глоина и весь прямо-таки расцвел, Смеагол вспоминал стародавние рецепты и незамедлительно их использовал, Радагаст налюбоваться не мог на птеров - словом, Фрайн заявил как-то вечером, что "все слишком хорошо. Не к добру".
И вот, как-то вечером У'Танг пришел к Мастеру. Проситься домой. Ненадолго, поглядеть - и обратно. Глоин не возражал, так что через пару дней У'Танг, нагруженный подписанной Мастером подорожной, Смеаголовой едой, дорожной, легкой кольчугой, длинным кинжалом гномьей работы и добрыми советами всех, отправился на юг.
Переполох начался уже в день его ухода. Глоин пришел на обед сам не свой. Оказалось, что У'Танг оставил на прощанье коробку с инструментами совершенно необычной работы. Гномы наперебой смотрели и пробовали на руку полный комплект кузнечного инструмента, исполненный - по самой строгой оценке - "очень неплохо", но в совершенно непривычном стиле. Черненый металл, украшенный просто и строго геометрическим орнаментом и темно-красными камешками, в изобилии встречавшимися по берегу реки, гномам был в новинку. На простом деревянном футляре изнутри было вырезано: "Моему учителю".
Показав подарок всем, Глоин расчувствовался до того, что чуть не заплакал.
- А я-то думал... Вот что он в кузне ночами сидел-то... Я ж ему и не показал толком ничего... А он, вот, учителем назвал... Что ж он сразу-то не показал? Вот теперь пропадет - что будет?
- Ладно, хоть одной проблемой меньше, - ответил Дори.
- Это ты зря, - мрачно вздохнул Фрайн, - по-моему, проблемы только начинаются...
У'Танг же шел ночами, отсыпаясь днем, и в несколько дней добрался до по-прежнему наглухо запертых Ворот Удуна. Не задержавшись около них ни на минуту, он быстро двинулся вдоль Стены, перекрывавшей ущелье. Несколькими милями восточнее Ворот, там, где Стена смыкалась с горами, была совершенно незаметная ни снаружи, ни изнутри, щель.
В свое время весь Удунский гарнизон хаживал в самоволку именно через нее.
Назгулы прилетали, грозились страшными карами, у ворот выставляли тройные караулы с приказом вешать на месте всякого, кто попытается войти или выйти без разрешения... и все оставалось как было.
У'Танг пробрался через кусты, двинулся в щель... и застрял. Подергавшись с минуту, порвав одежду и поцарапав кольчугу, он вырвался. "Это что - щель уже стала? Навряд ли... Или я в два раза разъелся?... На смеаголовой-то еде это быстро... Как же я пройду теперь? Не на Ворота же карабкаться!" Впрочем, сняв кольчугу и подтянув живот, он пролез-таки, хоть и не без кряхтения.
От мрачной, пыльной, почти голой равнины, он тоже отвык и тут же закашлялся. Черная земля, серые горы, скудная растительность - это было так непривычно после зеленых холмов, простиравшихся вокруг Станции! Даже весна почти не оживляла Мордора.
Вздохнув, У'Танг двинулся к казармам - низким приземистым зданиям из вулканического камня, почти сливавшимся с местностью.
- Стой, кто идет! - окликнул его несколько неуверенный голос часового.
- Это я, У'Танг! Не узнал?
Часовой придушенно взвизгнул и стремглав бросился бежать. У'Танг, пожав плечами, двинулся следом. У дверей с покосившейся и грязной вывеской "Штаб 217-го полка" он остановился и прислушался. Изнутри захлебывающийся голос верещал:
- ...как живой! Совсем как живой, вот своими глазами видел! Только на голову выше! А дотронулся - рука насквозь проходит! Не к добру это, вот помяните мое слово - начальство вернется!
Затем из-за двери послышалась тяжелая оплеуха и голос Фанга проревел:
- Не знаю, как начальство, а я - здесь, и дурь-то из башки враз повыколочу! А ну, докладывай как положено!
У'Танг толкнул дверь.
Бывший штаб, "только для людей", изнутри выглядел еще хуже, чем снаружи. Из старой мебели не осталось вообще ничего, притащенный из казарм стол был немыт. Вокруг стола стояли орки - десятка три.
Фанг, бывший заместитель командира второй сотни (сотнями и выше командовали только люди, орки замещали их на время атаки) буквально нависал над дрожащим от страха часовым.
- Докладываю... - начал было часовой, и тут все обернулись на скрип двери. Часовой часто-часто заморгал. - У'Танг! - прогудел Фанг
, - Живой? - Да говорю я, - пискнул часовой, но Фанг остановил его, хлопнув по шлему.
- Да живой я, живой, - растерянно вздохнул У'Танг.
По лицу Фанга было ясно, что новости он готов выслушать и от мертвеца.
- Живой, мертвый - ты давай рассказывай!
Рассказ У`Танга о гномах и Мастере выслушали, потребовали повторить, потом еще раз, но толком так и не поверили. Больше внимания уделили только Смеаголовой стряпне. Новостей же особых У`Танг не узнал.
Начальства как не было, так и нет. Самые Большие пропали, остальные - кто поразбежался, но большинство не ушли от котла бывших подчиненных. Еды не подвозят с тех самых пор, хорошо, склады рассчитывались на армию вторжения. Говорят, кто-то из гарнизона Барад-Дура научился управлять ологами, и воюет за поля у Нурнена.
В общем, перспектив никаких.
Но и идея отправиться на Станцию не вдохновила почти никого - дескать, пока и здесь можно жить. Всего, считая Фанга, набрался десяток. Поскольку подгнившие сухари и вяленое мясо надоели всем хуже назгула, было решено отправляться немедленно.
Обратный путь прошел без приключений - впрочем, никто их и не искал. К остаткам Смеаголовой стряпни добавили горшок каши, который Афхак стянул прямо с крыльца какого-то дома у дороги, в очередной раз подтвердив свою репутацию великолепного разведчика.
На Станции царила суматоха.. Три десятка гномов, инструменты и руда! Этого не ожидал никто, даже Фрайн задумчиво почесывал бороду и приговаривал "Вот это повезло, так повезло". Он ожидал не более трех, причем выгнанных из Железных Холмов за бестолковость. Среди пришедших же оказался знаменитый Трор, мастер и по золоту, и по железу и пятеро его учеников, остальные же были в основном молодые гномы из хороших семей, отправленные развивать новое и, по слухам, весьма почтенное и прибыльное дело.
Кто распаковывал тюки, кто ставил палатки, кто размечал фундамент для нового дома, Смеагол забрал двоих - одного таскать дрова, другого помогать по кухне, и пообещал "настоящий, как в старину, праздничный обед", птеры кружили над Станцией и вопили, и вдруг всю эту суматоху перекрыл надсадный вопль: "К оружию!!! Орки идут!!!"
Из тюков стремительно появлялись топоры, щиты и арбалеты, трое гномов, приподняв разгруженную телегу, начали ставить ее поперек прохода... и тут, распихивая всех, рванулся вперед Глоин.
- У`Танг! Вернулся! Живой! - закричал он и, на глазах остолбеневших гномов и орков бросился обнимать своего ученика, стоявшего впереди некоего подобия шеренги из десяти безоружных орков в лохмотьях. Затем он обернулся к гно
мам.
- К оружию! - насмешливо повторил он, - Как это вы в Железные Холмы гонца не послали? Сила ж несметная! Ладно, еще десяток работников на Станции не помешает. Баню, я смотрю, уже затопили. Мастер Смеагол! Готовьте на десять порций больше! Нет, на пятнадцать! Новички голодные! А с тобой, У`Танг, с завтрашнего дня будем заниматься как следует. Это не годится, ты меня учителем назвал, а я тебя ничему толком не учил. Давай своих в баню, одежку подберем, а там и обед поспеет. А вы, - обратился он к гномам, - Чего уставились? Орков не видели? Давайте-ка за работу, к обеду палатки поставить надо.
Так ничего и не понявшие гномы продолжили работу, временами перешептываясь между собой. На обед все орки, кроме У`Танга, явились в запасных гномьих штанах и кафтанах, а добрая половина новоприбывших гномов - в кольчугах и при оружии. Фрайн помрачнел, как туча, зато Глоин чуть не подавился от смеха. Орки были слишком поглощены едой, чтобы что-либо замечать, Мастер, узнав о новых работниках, от души порадовался, а Смеагол, глядя на то, как орки уплетают его стряпню, даже умилился.
Но, на следующий день, когда все работы - собирать новый волочильный стан, копать яму под фундамент, посылать в Итилиен за деревом, рубить камень на фундамент, словом, работ было хоть отбавляй - были уже в разгаре, вдруг обнаружилось отсутствие Смеагола и троих орков. Новоприбывшие гномы снова побежали за оружием, а все остальные разошлись искть пропавших.
Смеагол, надобно сказать, еще в первые дни своего пребывания на Станции присмотрел уютное место для норы. Оттуда открывался великолепный вид, в полдень там было приятно погреться на солнышке, все бы ничего, но почва там была такая же, как и на всем Эмин Майл - больше камней, чем земли. Раз десять он брался за работу, но надолго его не хватало.
Так вот, после завтрака он подошел к компании орков. На несчастье тех, У`Танга Глоин уже увел в кузницу.
- Ты, ты и ты! Взяли лопаты - и за мной! - скомандовал он, и повел их на облюбованное место. Там он приказал им копать, а сам улегся в тенечке - день был по-летнему жаркий - и разглагольствовал об облагораживающем влиянии труда, временами прикладываясь к заботливо припасенному бочонку с пивом.
В таком положении и нашел его Мастер. После этого произошло нечто беспрецедентное и с тех пор не повторявшееся. Мастер ухватил Смеагола за ногу, приподнял и принялся на него кричать, чего не случалось с Мастером ни до, ни после. Смеагола назвали Голлумом, ему сказали, что толку с него никакого... Через четверть часа, когда на шум собрались все обитатели Станции, Мастер утомился и, вздохнув "Видела б тебя твоя бабушка...", отпустил. Обалдевший Смеагол сидел на земле, крутил головой и бормотал что-то про нору, которую надо рыть.
Глоин опомнился первым.
- Да выроем мы тебе нору, успокойся! - рассмеялся он, - а вы - обратился он к орк

Каждый вечер гномы обсуждали потенциальные рудные богатства Мордора. Фрайн демонстрировал всем мордорской работы нож и в подробностях рассказывал о каждом огрехе ковки, закалки и ухода, чем довел всех до белого каления уже на третий день. Глоин защищал своего ученика, Трор хранил молчание дня четыре, потом высказался:

- Судя по тому, что мы знаем о Мордоре, месторождения должны быть богатейшие. Но мы не знаем почти ничего.

Сказал -- как отрезал, и последующие разговоры на эту тему подчеркнуто игнорировал.

Еще три дня ушло на сборы -- с собой взяли еду, воду, кирки, лопаты и лотки, кое-какие эликсиры для полевых проб, а также оружие и кольчуги.

Радагаст, дня за два до отхода, проговорил о чем-то с У'Тангом час, и заявил, что пойдет со всеми.

На Станции остались лишь Смеагол, два орка да два гнома.

Через пять дней компания свернула на восток от Черных Ворот, по-прежнему запертых, Еще через пять дней на горизонте показались вышки.

- Оно - уверенно произнес У'Танг, - пришли.

Рудники впечатлили всех. Обнесенные странной изгородью -- на деревянных столбах была натянута проволока, покрытая узелками, из которых торчали проволочные шипы, с вышками по углам, стояли бараки серого камня, а неподалеку -- обнесенные такой же оградой еще два.

Пахло тлением.

В одном из бараков, стоящих отдельно, были устроены склады с едой и цистерны для воды. В другом, видимо, жила охрана. Два барака внутри ограды были относительно приспособлены под жилье, три других -- под склады.

Повсюду лежали скелеты. В основном орочьи, но попадались и людские. Большинство -- в полуистлевшем рванье, но кое-кто из орков и людей - в кожаных доспехах, изуродованных ударами кирок.

Все чувствовали себя очень неуютно, хотя трупам было не меньше трех-четырех лет. Радагаст бродил по руднику печальный и задумчивый, орки держались кучей, гномы бормотали что-то насчет того, что, дескать, попадись им тот, кто все это устроил...

Впрочем, гномы добрались до запасов невывезенной руды и, на время, забыли обо всем.

- Великий Ауле, - пробормотал Трор, - столько гематита я за всю жизнь не видел! Сто двадцать тонн!

Вечером того же дня он публично принес У'Тангу извинения. Фрайн, поглядев на Трора, с видимым усилием сделал то же.

- Все это надо привести в порядок, - заявил Трор тем же вечером, - похоронить погибших, построить нормальное жилье. Как только вернемся на Станцию, я сам пошлю письма в Рудные Холмы, Эребор и Синие Горы.

- Дело хорошее, - мрачновато произнес Фанг, - но это, вообще-то, наша земля. Нам не нужны ни ваши холмы, ни Итилиен, но из Мордора нам податься некуда. И за нашу землю мы будем драться.

- Бойцы-то из вас! - презрительно заявил Фрайн, но Фанг отрезал:

- Поставь себе за спину назгула, и посмотрю я, каков ты будешь!

Фрайн предложил попробовать, как есть, без назгулов. На палках, за отсутствием учебного оружия. Выиграв со счетом 5:4, он отошел в сторону и глубоко задумался.

Установилось мрачное молчание. Орки сидели по одну сторону костра, гномы по другую. Радагаст бродил где-то неподалеку, но не показывался. Мастер сидел мрачнее тучи.

- Хорошо, - сказал вдруг Трор, - а кто вас будет учить, как руду обрабатывать? Что-то у вас хорошей стали не видно.

- Сами разберемся - буркнул кто-то из орков, но Фанг решительно его оборвал.

- Вот это дело, мастер Трор! Лучших учителей во всей Арде не найти! Заплатить нам будет чем, а, коль скоро вы хотите мира, так и мы не войны добиваемся! Так, треплемся мы тут, треплемся, а чай кто заваривать будет?

На следующее утро все двинулись на юг, к горам, за которыми лежали медные рудники. Собственно, медь Станции была куда нужнее железа.

О вчерашнем разговоре никто не вспоминал. Глоин заявил, что прибрать эти места необходимо, а то на нервы действуют. Все дружно согласились, и на этом тему взаимоотношений сочли исчерпанной.

Вскоре после полудня, дорогу перегородила стена с воротами.

- Там, - начал было У'Танг, показывая на восток, - в полумиле, проход. Узкий, правда, с рюкзаками намучаемся...

- А что, - перебил его Трор, - ворота охраняются?

- Да нет, кому оно нужно? - удивился У'Танг.

- Тогда -- что в обход топать?

- А ты по вертикальной стене полезешь?

- Полезу. А ты -- со мной, если не боишься.

- Как это -- боюсь? Давай!

И У'Танг, не снимая рюкзака, двинулся к стене. Гномы расхохотались.

- Погоди, не так быстро, - Трор скинул рюкзак и снял с пояса веревку. Потянул за нее, и та внезапно удлинилась втрое. На одном конце была привязана "кошка" -- трехлапый стальной якорь.

С рюкзака Трор снял вторую веревку, без "кошки", и чуть ли не одним движением завязал себе вокруг пояса и груди.

- Рюкзак-то сними, - обратился он к остолбеневшему У'Тангу. Тот повиновался.Завязав вокруг него такой же узел, что и вокруг себя, он примерился и одним броском закинул кошку на стену, где та зацепилась за зубцы.

Дернув пару раз, он, с неожиданной для своей комплекции скоростью, пошел по стене, держась за веревку.

Не прошло и четверти минуты, как он был наверху. Гномы аплодировали, а орки стояли, раскрыв рты.

- Давай! - крикнул он сверху. У'Танг решительно полез... и упал. Выругался, встал и полез снова, не обращая внимания на смех гномов. После пятого раза он поднялся с трудом, ибо упал футов с четырех плашмя, но снова полез. Гномы уже не смеялись.

- Стой! - крикнул со стены Трор, - ты что, первый раз на стену идешь?

- Шестой! - ответил орк, примериваясь по новой.

- А первый раз когда? - недоуменно спросил гном.

- Да только что! Ты ослеп?

- Что ж ты раньше не сказал? Стой спокойно.

И Трор без особых усилий втянул орка наверх.

Еще через минуту из-за стены донеслись удары небольшой кувалды, прихваченной Трором, а потом ворота со скрежетом распахнулись.

- Приржавело малость, - объяснил Трор, - здесь хоть и сухо, а засов лет десять не смазывали, и года четыре не открывали. Ладно, вперед, к вечеру уже на полпути к медным рудникам будем.

Как ни странно, Трор оказался неправ. Через полчаса дорогу перегородила относительно свежая осыпь -- "естественная", хором заявили Трор и Глоин, осмотревшие ее, "тут никто года три не ходил".

Конечно, естественная осыпь означала, что засады можно не ждать. Но и идти было тяжело, камни все время грозили посыпаться дальше, и очень неудобно было идти с грузом. Пришлось связываться в цепочку, идти медленно и осторожно.

Несмотря на все старания, два орка и три гнома сорвались. Обошлось несильными ушибами, но осыпь миновали только после заката, прямо за концом осыпи и встали на ночь.

Гномы чувствовали себя неуверенно, несмотря на четырех часовых. Огромные, близкие звезды, мерцающие и словно бы лохматые были им в новинку. А орков пробило на страшные истории.

К удивлению гномов, ни назгулов, ни Саурона впрямую не упоминали. Однако, гигантские пауки, странные призраки и прочие ужасы в каждой истории появлялись чуть ли не табунами.

Внезапно из темноты донесся лязг и ругань. Ругался, судя по голосу, Фрайн. Оказалось, он услышал, как кто-то подкрадывается к лагерю. Фрайн, в свою очередь, решил захватить подкрадывающегося врасплох. Кравшийся затих, а Фрайн шел, шел, и вдруг подскользнулся. Ко всеобщему удивлению, место падения оказалось совершенно ровным.

- А тебя за ногу вроде как ухватили или вроде как подтолкнули? - деловито осведомился Афхак.

- А что? Вроде как толкнули...

- Это хорошо. Толкают-то под ноги призраки, а хватают-то мертвяки. Они и укусят запросто, а призраки, они добрые. Мясом угостить могут.

Фрайн пробурчал что-то невразумительное и поплелся обратно на пост.

Прошло примерно полчаса. Чай был допит. Рассказы утихли. В тишине вдруг совершенно отчетливо стала слышна какая-то возня в паре десятков футов от костра. Сменившийся с поста Фрайн грозно засопел, схватил топор и, не обращая внимания на предупреждающие крики орков, бросился вперед, вопя во весь голос "Барук Казад!". Пробежав с десяток шагов, он вновь с грохотом повалился.

Орки, с воплем "Мясо!", бросились в темноту.

- Нашел! - радостно закричал один из них, неся к костру странный трофей -- гладкий, окатанный валун (на нем-то и подскользнулся Фрайн). Из валуна торчали лапы, голова и хвост.

- Гадость какая! - произнес Фрайн.

- Да ты что! Это ж мясо! Вкусное! Сейчас мы его вариться поставим, воды много, завтра такой суп будет, не хуже Смеаголова!

Расколотив панцирь и вытащив странное животное, орки действительно сварили его, и суп действительно оказался на редкость вкусным. Фрайн пробовать не стал, из принципа.

Впрочем, суп оказался далеко не самым удивительным событием следующего утра.

С самого утра горы окутались густым туманом -- лишь вершины торчали из него, как острова из моря. Поднявшееся солнце разогнало туман и открыло совершенно удивительную картину3 .

Рядом с лагерем, не более, чем в полусотне футов, журчал ручеек. Трор готов был поклясться, что вчера его там не было. По берегу ручья пестрели цветы, росшие, казалось, прямо из камней.

Один из гномов наклонился к цветку и, потрясенный, произнес:

- Они растут прямо из камня!

- Нет, - ответил подошедший Радагаст, внимательно осмотрев цветы, - это -- не камни. Это растения, просто они похожи на камни так, что не отличить. Воистину великие чудеса хранит Йаванна, и странное место она выбрала!

Миновав поворот и пройдя, наконец, ущелье, все буквально остолбенели. Перед ними расстилалась долина Мордора -- но не черная, безжизненная, каменистая пустыня, а сплошной ковер огромных ярких красных, багровых и желтых цветов, тянущийся на мили и мили -- насколько хватало глаз.

Колючий кустарник, окаймлявший дорогу и местами почти перекрывший ее, тоже цвел -- огненно-оранжевые цветы покрывали плети так, что не было видно не только узеньких листьев, но даже и огромных шипов.

- Пошли, - буркнул У'Танг, - Они все несъедобные. А вот солнышко через час уже будет такое, что мало не покажется.

Мордор оживал буквально на глазах. С гор тянулись тоненькие ручейки, временами образуя лужи. И везде, где была вода, хоть капля, все цвело.

Меж камнями пробивалась жесткая трава, украшенная белыми плюмажами. В расщелинах искореженные деревья выпускали пучки серебристой хвои, а у большой лужи росло нечто, до крайности похожее на старую метлу, покрытую не то мелкими листьями, не то крохотными цветами.

Вид цветущего Мордора тронул всех, кроме орков. Не убавили впечатления и объяснения Радагаста, что все эти растения недолговечны, не пройдет и двух недель, как солнце раскалит Мордор, как сковородку, и цветы вновь, до следующей, странной, запоздалой мордорской весны спрячутся под землю.

- Впрочем, мне кажется, в этих цветах -- добрый знак. Подобно тому, как Серп предвещал победу над Врагом в незапамятные времена, эти цветы -- знак того, что и Мордор оправится от ран, нанесенных прислужником того Врага.

Радагаст замедлил движение группы раза в два, осматривая незнакомые растения и отбирая пробы грунта. Орки на его вопросы отвечали коротко -- "несъедобно" да "еще не созрело". Впрочем, "метлу" они выкопали, заявив "Вкусно!".

На привале, однако, всех ждало разочарование. Не в пример супу, изготовленные из корневища "метлы" лепешки на вкус оказались чем-то вроде глины.

- Да, - подвел итог У'Танг, - мастер Смеагол не в пример лучше готовит!

Фрайн, отказавшийся пробовать и это, был неописуемо горд своим мудрым решением.

Но, когда все уже начали собираться, именно на его голову обрушилась беда.

Бесшумно подкравшийся к костру здоровый серый зверь ухватил его мешок и принялся тормошить, стараясь, по всей видимости, добраться до лежащего внутри копченого сала.

Огромная -- от носа до хвоста в два гномьих роста -- ящерица не боялась ни огня, ни орков, ни гномов. Увидев, что на нее смотрят, она высунула раздвоенный язык и зашипела, считая мешок своей законной добычей. Высоко поднявшись на всех четырех лапах и надувшись, она выглядела решительно и впечатляюще. Даже на Радагаста она посмотрела совершенно недвусмысленно -- проваливай, мол, а то пожалеешь.

- А ну, убирайся! - Фрайн был настроен не менее решительно. Он схватил с земли камень и двинулся на защиту своего мешка.

- Стой! - заорал ему вслед У'Танг, но было поздно. Гигантская серая тварь поразительно быстро хлестнула хвостом, и Фрайн кубарем покатился по камням с криком боли.

Трор помрачнел и снял с пояса топор. Отмахнувшись от У'Танга, он, пританцовывая, двинулся вперед, крутя топором. Удар по ноге он отбил древком легко, почти играючи и тут же, с выпада, ударил зверюгу обухом между глаз. Серая тварь рухнула. Фрайн, массируя ногу, приподнялся.

- Цела нога? - обеспокоенно спросил У'Танг.

- Вроде как... - ответил Фрайн неуверенно, - как боевым бичом огрел... А Вы, мастер Трор, и бъетесь отменно!

- Да я не тренировался давно, - проворчал Трор, измеряя трофей, - он не должен был успеть ударить... Десять футов. А на вес... - он напрягся, но даже не оторвал тело от земли, - да за полтысячи фунтов будет. Шкура хороша! На поддоспешник - в самый раз.

Трор ошибся. Грубая шкура, усеянная изнутри костяными бляшками, была из необрабатываемых. Идея же сыромятного поддоспешника заставила Трора вспомнить что-то на гномьем, звучавшее похлеще Черной Речи.

Поскольку Фрайн отделался ушибами, а Трор справился с отделением трофеев -- головы и когтей -- весьма быстро, компания двинулась дальше в надежде достичь медных рудников к середине третьего дня.

Каменные плиты мощеной дороги, по которой шла компания, покрылись слоем чего-то походего на накипь, но разноцветного - белого, желтого, зеленого и даже розового цветов!

С утра по склонам зажурчали ручьи, высохшие было к вчерашнему полудню. Пока солнце не жарило, идти было легко. Толстые базальтовые плиты, покрывавшие дорогу, могли служить века.

Колодец у дороги гномов разочаровал. Собственно, не колодец даже, а яма в земле - вода в ней пахла тухлятиной, а оттенка была зеленоватого.

- Это ничего еще, - прокомментировал У`Танг, - вот в Удуне и Дагорладе в колодцах вообще на воде черная пленка, на вкус горькая и препротивная.

- Что - прямо в колодцах? Не в шахтах? - изумился Глоин, - Это же каменное масло! Почти на поверхности!

- А кому эта гадость нужна? - удивленно спросил кто-то из орков.

- Ее в перегонном кубе разгоняют, - ответил Трор, - После отгонки получается жидкость, легко и без копоти горящая. Если бы удалось открыть хотя бы одно хорошее месторождение каменного масла, лампы на растительном масле исчезли бы уже через десяток лет. Говорят, в Мории было такое месторождение, но его поджег балрог, и через сотню лет оно выгорело совсем.

- Понятно-понятно, - произнес У`Танг, - надо бы научиться этот.. куб - как его - разгонный?...

- Перегонный, - поправил Трор, - научишься. В свое время.

К полудню, как и ожидалось, показались уже знакомые вышки и ограда.

Внутри мордорских стен было не так сухо, как снаружи, и ни трупов, ни даже скелетов не осталось. В остальном, медные рудники были похожи на железные. Только вместо гематита было тонн шестьдесят меди в самородках.

Отвалы же гномы определили как "очень неплохую руду".

- Здесь и образцы брать нечего, - радовался Глоин, - тут руда, как специально для обучения!

И, пока остальные устраивали лагерь, бродил с У`Тангом по окрестностям, указывая ему на многочисленные признаки рудных богатств, и на еще более многочисленные огрехи в разработке жил.

- Вот, смотри, - говорил он, - здесь дальше не пошли.

- Правильно, - ответил У`Танг, - самородков-то дальше нет!

- А вот на это взгляни! - и Глоин поднял с земли беловатый камушек, - знаешь, что это?

- Что?

- Это пот Ауле. Он пролил его там, где готовил самые дорогие запасы под землей. Здесь может быть все, что угодно - вплоть до мифрила! Где есть такой камень - обязательно надо дальше рыть! Это - самый верный признак редких руд.

Вечером, у костра, все разговоры свелись к расчистке дороги - Станция была бы обеспечена медью на много лет.

Вокруг Трора, начавшего для У`Танга вводную лекцию по рудному делу, плотным кругом уселись все орки. Трор не стал отнекиваться, и начал рассказывать для всех.

Трор уже подходил к концу, когда кто-то вдруг обратил внимание на два красных глаза, уставившихся на огонь из темноты.

- Не двигайтесь, - тихо сказал Радагаст, - он сейчас поближе подойдет. Тихо.

Действительно, через пару минут обладатель глаз вышел к свету. Толстая ящерица, голубая в черно-желто-красную крапинку, кралась медленно-медленно, а потом одним прыжком настигла и с хрустом сжевала здорового черного жука, сидевшего на земле у костра. Гномы расхохотались, ящерица замерла неподвижно.

Из темноты донесся громкий резкий крякающий звук. Ящерка, надувшись, заорала точно так же. Ответ раздался ближе... еще ближе... и к костру вышла еще одна ящерка того же окраса.

Две зверюшки, длиной поболее, чем в ладонь, стояли друг перед другом и вопили.

- Долго они так собираются? - ехидно спросил Глоин.

Словно по сигналу, ящерки сцепились. По земле у костра катался клубок из лап и хвостов.

Через пару минут один из соперников оторвался и стремглав бросился в темноту. Второй гордо стоял и орал ему вслед.

Гномы зааплодировали.

Этого ночной посетитель не выдержал и столь же стремительно бросился в другую сторону. Через минуту с двух сторон снова донеслись крики.

- Это на неделю, - прокомментировал Фанг, - теперь каждую ночь концерт будет. А как они откричат - жара наступит. Настоящая.

- Как это?

- Всю землю выжарит. Ни травинки не останется. Половина колодцев совсем пересохнет. Самое голодное время.

Еще с полчаса Трор порассказывал об основах рудного дела, и постепенно все заснули.

Половина следующего дня прошла в работе. Гномы и Мастер снимали план рудников, орки бегали на подхвате, Радагаст собирал пробы грунта и рассматривал диковинные растения. В миле от рудников он нашел распадок и почти час любовался темно-синими, как вечернее небо, с золотыми отметинами, цветами, почти с гномью ладонь. Мешок его заполнялся корешками, черенками и луковицами.

К обеду всех ждал неприятный сюрприз. Один из мешков (разумеется, Фрайна) был проеден насквозь и добрых три фунта копченого сала, тщательнейшим образом завернутого в тряпицу, было обгрызено со всех сторон песчаными крысами. Проворные наглые твари, помельче серой крысы размером, грязно-желтого цвета, с поросшими жиденькой шерстью хвостами рассыпались при появлении первого же гнома.

Фрайн, задетый до глубины души, решил отыграться хоть на какой местной живности. Объектом для своего гнева он выбрал маленькую песчаного цвета ящерку со смешно закрученным на спину хвостом.

Зверь, даром что был дюйма два с половиной в длину, при приближении гнома раззявил пасть так, что та стала втрое шире, чем была в закрытом виде. Фрайн усмехнулся и мгновенным движением схватил... песок. Ящерица ушла в него так быстро, что гном даже не сразу понял, что случилось. Из ступора его вывел громкий орочий смех.

- Ну и ладно! - яростно произнес он и повернулся спиной к месту, где так стремительно исчез объект его гнева.

После обеда гномы устроились подремать, заявив, что после еды работают либо во время войны, либо с большого голоду, а орки разбрелись по руднику.

У'Танг с Афхаком торчали у ворот, вспоминая былое, когда на дороге показалась престранная процессия.

Впереди перлось шесть уруков, обливаясь потом - жара стояла изрядная, а на них были шлемы и кольчуги. За ними тяжело бухали ножищами по дороге два олога, а между ними... Это был самый необычно одетый орк, которого У'Танг с Афхаком когда-либо видели.

Он был облачен в некогда ярко-алый, а теперь просто грязный, харадский халат, ранее принадлежавший какому-то здоровяку, на пару голов выше ростом. Рукава были подвернуты и неровно подшиты, полы волоклись по земле. Кушак был ядовито-зеленого цвета. К халату было пришито неимоверное количество просверленных монет, бус, кусков разноцветного меха. На голове у него была высоченная меховая шапка, увешанная костями, бусами, мелкими медными, железными, бронзовыми, серебрянными и золотыми побрякушками, пятком бубенцов и колокольчиков и тому подобным барахлом. На макушке шапки болтался крысиный череп, в одну из глазниц которого был вставлен ограненый камушек, в другую - явная стекляшка. В носу у него была серьга, в ушах еще по две - все разные. Три толстых золотых цепи болтались на шее, на левой руке браслетов было три, на правой - четыре, на каждом пальце было как минимум по перстню, чаще по два. Попытайся он не то что сжать кулаки, а хотя бы просто свести пальцы, наверное, не сумел бы. Впрочем, он и не пытался...

С неимоверно важным видом он подошел к воротам и, указывая на лагерь всей пятерней, спросил, говоря растянуто и в нос:

- А вы, в натуре, откуда такие на мою землю явились? Давайте-ка потолкуем по понятиям, кто у вас тут за главного, за каким делом пришли, сколько мне отстегивать будете?

У'Танг, за время жизни на Станции отставший от местной моды, смотрел на чучело оторопелым взором.

Афхак, однако, начал было кланяться. У'Танг понял, что пора брать разговор в твердые руки.

-Ты пальцы-то загни. Мастер после обеда отдыхает.

-Разбуди, чать, не велика ящерица. Или он, в натуре, круче назгулов?

-Ну, над столом у него все девять колец, на веревочке висят.

Пришелец явно не ожидал такого оборота событий.

-Брешешь, - неуверенно произнес он наконец.

-Чтоб мне каждый день вместо обеда к назгулу на рапорт ходить, - без запинки ответил У'Танг.

При слове "обед" пришелец рефлекторно сглотнул. У'Танг мгновенно этим воспользовался.

-Ты проходи, сейчас поесть организуем, - продолжил он, - только пускай твои оружие оставят, несподручно в доспехах-то обедать. И жарко.

Один из охранников немедленно потянулся к завязкам шлема. Пришелец взглянул на него мрачно, тот вытянулся. Из-под всех шлемов неслись глотающие звуки.

-Смирррна! - прикрикнул главный после некоторой паузы, - Вольно. Доспехи снять. Нас обедать приглашают.

Доспехи были сняты в совершенно поразительном темпе.

Оставив оружие и ологов у ворот, вся семерка, тщетно пытаясь делать вид, что идут просто, чтобы не отказываться, проследовала за У'Тангом к костру.

- Вообще-то, все уже пообедали, вам бы на полчасика пораньше прийти, - говорил У'Танг, нарезая толстыми ломтями копченую грудинку и раскладывая ее на свежие лепешки, - но я сейчас приготовлю. Не смеаголовы разносолы, конечно, но сойдет.

Первые семь бутербродов исчезли, похоже, быстрее, чем гости взяли их в руки. Вторые - тоже. Третьи жевались уже с достоинством, а У'Танг варил бобы со свининой.

Гости в полном молчании съели по три порции бобов со свининой, запивая их крепким и сладким чаем, после чего совсем обессилели. В котле оставалось еще немного бобов и шкварок, но дотянуться до котла никто уже не мог.

Заплетающимся языком пробормотав что-то вроде "Спасибо", все семеро уснули мертвецким сном.

Они не слышали, как гномы разбирали инструменты и шли на работы, не слышали объяснений У'Танга, но, когда Глоин последний раз помешал кашу и громко сказал "Ужинать!", немедленно проснулись.

Они сидели и недоуменно смотрели на невиданную картину -- гнома с черпаком и стоящих в очереди к котлу орков вперемешку с гномами.

- Проснулись? - обратился к ним Глоин, - Давайте, налетайте, а то остынет.

Эта фраза перечеркнула все сомнения.

На сей раз новички осилили всего по две порции, после этого сидели молча и внимательно вслушивались в разговор.

- Даин из Синих Гор в трактате "О рудных залежах" предполагал нечто подобное, - говорил Трор, - еще триста лет назад. Впрочем, сам же считал свои предположения чисто умозрительными...

- Да, здесь одной меди на десятки, а то и сотни лет, - ответил Глоин, - и множество минералов, идущих в сталь высших сортов. Надо будет посмотреть севернее, должно быть еще и олово. Непременно сюда вернемся, здесь только на составление карты недели три уйдет.

Глава новоприбывших орков, съевший за ужином меньше своих охранников и сохранивший до некоторой степени способность соображать, внимательно вслушивался в разговоры и всматривался в лица.

С одной стороны, странные пришельцы вели себя не по понятиям, вроде как все были равны, и даже к Мастеру обращались лишь с чуть большим уважением. Никто не ждал, пока тот доест, никто не подносил ему еду, даже не кланялись.

С другой стороны, а что, если над столом этого странного человека действительно висят все Девять Колец? Как должен вести себя справившийся с Самим?

Мастер вел себя совсем не по понятиям, но кто бы рискнул сказать такое Самому, или тому, кто с Самим в одиночку справился? "Где ночует варан десяти футов длиной?" - вспомнился ему анекдот, - "А где хочет, там и ночует. Ужиная тем, кто пытался ему помешать."

Ат-Анак никогда не считал себя дураком (впрочем, и не был им). Именно он догадался, что ологов можно использовать и без приказа. Под его началом орки взяли Барад-Дур, и именно ему платил едой весь Мордор за право хождения по дорогам.

Он знал, что за шесть часов по его сигналу сюда явится восемь сотен бойцов, а за три дня он способен собрать двенадцать тысяч, но сравнить свою силу с силой пришельцев не мог.

Скорее всего, ударив ночью, он мог бы вырезать всех -- но что, если нет? Что, если Мастер достанет и наденет на палец Кольцо? Быть тем, кто пытается помешать варану ночевать, где захочется, совсем не хотелось.

В конце концов он решил, что, во-первых, пришельцы скоро уйдут и только потом вернутся осваивать рудники, следовательно, если с них можно что-то снять, то начинать нужно потом, когда им будет, что терять. Во-вторых, надо узнать, висят Кольца над столом у Мастера или нет, и, если висят, позаботиться о том, чтобы никто не вспомнил о его претензиях. В-третьих, "смеаголовы разносолы" были, однозначно, достойны более близкого знакомства. Где ни помирать, все одно день терять, так хоть поесть в свое удовольствие...

Поэтому, когда разговор зашел о дороге, он предложил свою помошь.

- И сколько времени уйдет? - спросил Трор.

- На месте смотреть надо. А как работать можем - сейчас покажу.

И, вытащив из-за пазухи помятый металлический обруч, Ат-Анак вызвал ологов. Под удивленные охи и ахи гномов они в четверть часа перенесли в сторону небольшой террикон.

- С такими работниками можно открыть неплохое дело, - уважительно произнес Трор, - Вам бы одеться поприличнее, и можно искать заказы.

- А что неприличного? - набычился Ат-Анак.

- Ну... - Трор замялся, не зная, с чего начать, - во-первых, две цепочки из трех - не золотые. Перстень один из хорошего золота, два - из посредственного, и очень дешевой работы, остальные - медь и бронза. Браслеты -- один женский, остальные медные. Вот такую серьгу -- он указал на гордость Ат-Анака -- в Хараде носят женщины легкого поведения. Халат нестиран и не Вашего размера. Зеленое с алым не носят. Такие шапки встречаются только у шаманов некоторых племен, живущих за Рунным морем, кстати, собиратели редкостей дадут за нее неплохие деньги. Вообще, Вам надо бы переодеться, сейчас подберем из запасного.

Ат-Анак, судорожно выдрав из уха серьгу, вскочил и зашипел:

- Да я тебя сейчас!...

Трор, положив руку ему на плечо, одним движением усадил его назад и твердо произнес:

- И еще. В присутствии заказчика вести себя нужно прилично. В гостях -- тем более.

То, что никто не испугался ни его, ни даже ологов, укрепило Ат-Анака в худших его подозрениях. Побросав медь и бронзу на песок (впрочем, один из медных браслетов Трор признал редкостью, древней работой из дальнего Кханда), он угрюмо побрел переодеваться.

"Кто их поймет", думал он, не без сожаления расставаясь с халатом, "Может, у них там понятия такие... Ладно, с ящерицами жить -- по ночам кричать... Пойду с ними, пообсмотрюсь, на вид они куда как лучше Самих... И кормят, как они кормят... В Барад-Дуре людей не всех так кормили... В конце концов, может, и обойдется..."

Отдохнув следующий день, к вечеру орки-охранники были отправлены в Барад-Дур со строгим приказом -- поддерживать дисциплину и порядок, сообщить, что Ат-Анак отправился по важным делам, ждать его через пару месяцев.

Все шесть охранников слышали про Кольца, и прекрасно понимали всю важность информации. Было ясно, что про инцидент с серьгой они будут молчать, как сушеные крысы.

Сам же Ат-Анак, прихватив с собой ологов, отправился на Станцию, договориться о работе по расчистке дороги и о возможных других работах.

"По крайней мере", - думал он, шагая вместе со всеми, - "Пока они не умеют управлять ологами - не убъют. Уже хорошо..."